Пискнул тормоз. Замерло шоссе
Пред бескрайней полевой красой,
Что в тумане, будто под фатой,
Скрыла лик заплаканный в росе.

Вышла из машины я, стою,
Полем очарованная враз,
Отвести не в силах своих глаз,
Молча, сердцем Господу пою.

Из-за леса, как из-под кудрей,
Луч-ручонка ласково взмахнёт,
Солнце сонно глазки свои трёт,
Чтобы подарить красу скорей.

Ветерок, проснувшись, потянул
За фату и сдёрнул с головы,
Обнажив причёску из копны,
Ласково соломинки раздул.

Вдруг из колка выскочил русак
И помчался по полю стрелой,
Будто от погони, от борзой,
Будто жизнь свою спасал, чудак!

Разлетелась тишина: "Гав-бах!",
Музыкой азарта закружил
Лай борзой и утро оживил!..
А полёт?! Ах, до сих пор в глазах!

Прядь кудрей с лица убрал лесок,
Выпустил охотника: "Смотри!"
В такт летит борзая: раз, два, три.
Клич "Ату!" растёкся, будто сок.

Взглядом здесь, а сердцем к небесам.
Мчит косой к дороге, а по ней,
Наслаждаясь ветром скоростей,
Выжимая всё, летит "Ниссан".

"Стой! Отрыщ! Любезночка, ко мне!"
В ужас превратился весь восторг,
Жизнь и смерть вели привычно торг.
Визг, лай, кровь . всё будто бы во сне.


Столько времени прошло с тех пор .
Только помню всё я как сейчас.
Неизвестен нам ни день, ни час .
Смерть всегда приходит будто вор.

Только мы не думаем о ней,
Мы бежим подобно той борзой,
Видим цель, не слышим слов "Постой!.." .
Нам азарт, адреналин милей!

А приманка к смерти в пасть бежит;
Мы в азарте, радуясь: "Вот, вот!
Скоро наше счастье! Наш черед!" .
Но объятья смерть открыть спешит.

Помню я, как, обнявшись, лежал
Посреди дороги с мёртвым псом,
Под летящий над полями стон,
Старичок-охотник и рыдал.

Плач по нам Небесного Отца
Часто мы не слышим: трасса ведь,
Здесь свидетель разве что медведь.
Зверь же не поймёт сего конца!

Как нам важно слышать посреди
Шума всех дорог мирских . Отца,
Нашего Хозяина, Творца!
Если слышишь,
встань, душа,
иди!

Вера Новая