Жила-была Роза дивной красоты. И стройный стан, и нежное личико, и роскошная прическа — глаз не отвести. Да только уж больно колкая, и на соседок свысока поглядывала. Так и жила злюкой и гордячкой.
Смотрел на нее Бог, смотрел, все ждал, вдруг одумается, да и говорит ей однажды:
— Дорогая Роза, ты так прекрасна и утонченна, но твоя злость совсем не к лицу твоей нежности.
— Это мне, мне, — захлебнулась от возмущения уязвленная Роза, — советы давать? Да мне вообще... нет равных!
Тогда Бог решил по-другому Розе помочь, иначе погибнет, высохнет от злости. И превратил ее в Кактус! Остались от прежней Розы одни колючки.
Очутился Кактус на окошке девочки. Огляделся. Вокруг множество растений: были здесь Герань и Фикус, был и Вьюнок, а рядом вилась Лиана. И все на него стали поглядывать с недоверием.
Увидела девочка Кактус и чуть не расплакалась от жалости:
— Бедненький, как тебе трудно живется: ни листочка, ни цветочка, никто тебя ни пожалеть, ни приласкать, ни погладить не может. Колючка!
“Фи, еще чего! Какие фиалкины нежности!” — подумала бывшая Роза, но почему-то все же промолчала.
Девочка любила все растения, но больше всех задерживалась возле Кактуса. И столько дарила ему тепла, что после ее ухода Кактусу было даже как-то неуютно.
— Здравствуй, радость моя, мое бесценное сокровище. Как тебе спалось? Какие сны виделись сегодня? Может, тебе снились теплые страны? — говорила по утрам девочка.
А Кактус недоумевал: “За что меня любить? За колючки? Если бы я был Розой, тогда понятно...”
Так проходили день за днем. Но однажды девочка больно укололась о Кактус и громко вскрикнула. Кактус даже зажмурился от страха: “Ну все, закончилась девочкина любовь!”
А девочка смахнула непрошеную слезинку со щеки и, улыбаясь, сказала:
— Прости меня, неуклюжую, я, наверное, тебя испугала своим криком?
У Кактуса словно пелена с глаз упала, и стал он размышлять: “А за что любить Розу? В чем ее заслуга? Бог дал ей красоту, чтобы радовать других. Растил, ухаживал, а чем ответила она Богу? Что она сделала для того, чтобы мир стал прекрасней? Выставляла свои шипы?
А за что любить меня? Значит, любовь живет в самой девочке. Она любит всех: с шипами и колючками, с капризами и зазнайством, и не ждет ответа и благодарности.
А я? Могу я так? Девочку легко любить. Как не полюбить за доброту? А вот как научиться любить не только ее, но и долговязый Фикус, и соседку Герань с ее резким, дурманящим запахом, и назойливый Вьюн, и его родственницу — легкомысленную Лиану...”
Понравились Богу покаянные мысли Кактуса, и Он спросил:
— Не пришло ли время вернуть тебя в сад в прежнем виде?
Обрадовался Кактус, но тут же вспомнил о девочке:
— Как же она утром проснется, а меня нет на окне? — не хотелось ему на добро равнодушием отвечать, девочку огорчать. — Пусть я навсегда останусь колючим, но буду рядом с ней, может быть, и я от ее доброты любви научусь!
Бог в ответ только улыбнулся. Огляделся Кактус. Цветы на подоконнике уже не казались ему такими, как прежде.
— Какой же Фикус все-таки могучий и надежный. А до чего изящен Вьюнок... Какие замечательные цветы у Герани! — с удивлением замечал Кактус. Все они приветливо махали в ответ своими головками.
И тогда он понял, что Бог, видя стремление к добру, одарил его способностью любить. Так захотелось Кактусу сделать для всех что-нибудь приятное, что от переполняющих его чувств он... расцвел.
Встала утром девочка и — к окошку.
— Мамочка, мамочка! — воскликнула она, — чудо Божие! Наш Кактус зацвел!
Запрыгала на месте, захлопала в ладоши.
А Кактус был так счастлив, как никогда не радовалась Роза.
Раз в год от любви и Кактус цветет.

Борис Ганаго