Детвора обычно любит возиться со всякой живностью. Мои дети — не исключение. Помню, Ксюшка не раз просила купить ей то цыпленка, то козочку, то лошадку, то котенка или щенка. Нам, родителям, было трудно согласиться на этот подвиг — принести в нашу однокомнатную квартиру еще одного детеныша (тем более — лошадку). Нам приходилось давать обещания с условиями. Мы говорили, что обязательно возьмем кого-нибудь из животных, если наши дети будут за ними ухаживать. Если у нас появится новая, большая квартира. Если…

Время шло. Дети подрастали, а новая квартира все не появлялась. И вот однажды нужда разрешилась сама собой. Вернее, устав ждать обещанного, дети решили взять инициативу в свои руки: Ксюшка принесла домой на зеленом листочке что-то маленькое и живое. Это была травяная улитка (не знаю, как там она по правильному называется, но дочка нашла ее в траве). Ее пестрый, бело-коричневый домик был необычно красив и наряден.

Ксюша была вне себя от восторга: это было идеальное «домашнее животное» — абсолютно бесшумное, безвредное, непахучее и совершенно неприхотливое. Ее домиком стала пластиковая банка из под майонеза. Над именем долго голову ломать не пришлось. «Я назову ее Уля, Ульяна» — объявила дочь. Никто из нас не возражал.

Ксюша могла минуты напролет сидеть над своим ползучим сокровищем, наблюдая, как улитка грациозно вытягивала шею и шевелила усиками. Девочка прикасалась пальчиком к этим усикам, и Улька немедленно втягивала их внутрь. Потом они появлялись снова. И снова натыкались на Ксюшин пальчик. Так повторялось неоднократно. Улитка довольно быстро «бегала» от одного края банки до другого. Достигнув края, она могла зависнуть над «пропастью», удивленно посмотреть вниз и снова продолжить свое путешествие, оставляя за собой серебристый след от прозрачной быстросохнущей слизи.

Как оказалось, мы слегка поспешили назвать Ульку бесшумным существом. Когда она утоляла свой голод, обкусывая края свежих листьев, мы слышали довольно отчетливый хруст. Когда мы услышали его впервые, то даже растерялись, не сообразив, откуда происходит этот странный звук, усиленный пустой банкой. Потом все стало на свои места. И вскоре, заслышав знакомый хруст, мы всем семейством склонялись над нашей «коровкой», как стали в шутку называть ее дети.

Улька стала полноправным членом семьи. С ней разговаривали, в ее адрес отпускали шутки и реплики, как будто она могла ответить. Но «домашнее животное» как всегда помалкивало, дружелюбно шевеля рожками-усами. Кажется, она даже научилась нас узнавать — перестала пугаться и прятаться от любого прикосновения.

Дети дружно ухаживали за ней: регулярно промывали банку, бегали на улицу за свежими листочками, выбирая те, которые Улька любила больше всего.

А потом у Ульки появилась подружка. Ее нашла в траве Наташа. Свою улитку она назвала «Собакой». Почему — не знаю. Она отличалась от нашей Ульяны резкими манерами и невоспитанностью. Собака могла проползти, наследив, перед самым носом Ульяны, когда та ела. Могла бесцеремонно присосаться сверху к домику Ульки и нахально кататься по всей банке на чужом горбу. Собака была крупнее и грубее Ульки, и мы не испытывали к ней особых симпатий. Ксюшка даже листьев ей рвать не хотела. Приходилось Наташе самой спускаться с пятого этажа за кормом для своей Собаки.

С появлением бесцеремонной соседки девочки стали нередко ссориться из-за своих подопечных. Ксюшка все чаще стала выносить свою «коровку» во двор, «попастись» в траве, подальше от нахалки-Собаки. Та тем временем нарезала круги по пустой банке, вымазывая ее слизью. Ксюша, вернувшись домой, требовала, чтобы сестра убирала за своей грязнулей. Но Ната не спешила, и повод для ссоры был готов. Нам приходилось даже угрожать девочкам, что, если перепалки из-за улиток не прекратятся, мы велим их выпустить.

Однажды так и случилось. Но не из-за ссор. Просто мы все решили, что улитке будет лучше жить там, где она привыкла. И Ксюша, грустно вздохнув, согласилась.

В тот день она долго ходила по двору, выбирая место, где Ульке будет хорошо. Прошел дождь, и трава была мокрой и сочной. Наконец, дочка попрощалась со своей любимицей, держа ее в своих маленьких ладошках, и затем осторожно опустила пестрый домик в густую зелень. Улька, как всегда, промолчала и, вытянув свою тонкую шею и рожки, оживилась и уверенно поползла в родную стихию. Мы какое-то время шли за ней следом, а потом потеряли из виду. Только на Ксюшкиных ладонях застыл невесомый серебристый след: Ксюше на память от Ули…

Владимир Шишков
Ссылка на источник