В жизни каждого юноши наступает пора, когда надо идти в армию.
Мои старшие друзья получили по пять лет за отказ от оружия.
Их сажали как изменников Родины. Я боялся, что тоже попаду в заключение. И в определенное время я поставил нужду перед Богом:
- Боже, ты мне здесь помогаешь, отвечаешь. Я знаю, что Ты сильный Бог. Господи, защити меня, помоги мне пройти это.

Когда я получил повестку идти в армию, я склонил колени перед Богом наедине. В слезном молитвенном стоянии на коленях перед Богом я просил Его о помощи. Впереди была неизвестность.

Я знал что, Господь мой силен, Он меня не оставит. Он защитит меня и там, куда пойду. Помолившись, открыл Библию. И прочел то место, которое Господь мне указал в Священном Писании, где Бог говорит Иакову:

- И вот Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю, ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе.

Я закрыл Библию, склонил колени и произнес в трепете:

- Господь, с Тобой, я иду. Потому что Ты поможешь мне.

Не ведая, что будет впереди, я твердо знал, что Господь меня не оставит.

Меня забрали в армию. Попал служить в столицу бывшего Союза. В моих документах была отметка, что я верующий.
Испытания начались сразу. Надо было выучить присягу и рассказать наизусть. А я сидел, смотрел в окно и думал совершенно об ином.
Чем и привлек внимание офицеров и последовавшие за этим расспросы.
Не скрывая, ответил, что я верующий человек и принимать присягу не буду. Служить буду, но написано в Библии: ?не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным?. А в присяге нужно было три раза сказать: ?Клянусь?.

Сказал так же, что перед призывом принял водное крещение, заключив завет с Богом, служить Ему доброй и чистой совестью и не могу нарушить этого.
Через несколько минут меня уже вызвали в штаб. Начались расспросы, кто я, откуда, почему такое поведение и так далее. Я отвечал, как есть.
Меня привели в генеральский кабинет, посадили посреди комнаты.
Это очень тяжело вспоминать. Всего несколько лет назад меня перестали преследовать кошмарные сны.
Для верующих лучше проходить эту школу заочно. Но если бы я не прошел это, я бы не понимал сейчас, что такое страдания, боль.
Так было Богом определено для меня.
Я был научен послушанию.

В штабе я сказал, что я не хочу брать оружие. От работ не отказываюсь, но убивать и учиться убивать я не буду. В генеральском кабинете было человек десять. Они спрашивали меня обо всем . какой веры, кто это мне такое внушил, где я вычитал это, кто вбил мне такое в голову. Убеждали что Гагарин летал . никого не видел. Они то переговаривались между собой, то опять беседовали со мной. Один из офицеров не выдержал и, подскочив ко мне, со всей ударил меня в лицо. Я слетел со стула, залился кровью, челюсть была выбита, разбито лицо. В санчасти меня привели в порядок, и завели обратно в кабинет.

Теперь я остался один на один с генералом. Мы говорили с ним о Боге. Он спрашивал, в какого Бога я верю. Имею ли я убеждения или просто научен? Мы долго беседовали, я приводил ему факты, не подвластные человеческому разумению.

Я рассказывал ему, как умирала моя мама и как, по молитвам детей, Господь её поднял на ноги. Она до сих пор жива, слава Богу! И через одного ребенка было сказано: ?Я продлю дни жизни твоей?.
Я говорил об этом генералу и он внимательно слушал. И тогда я услышал:
- Сынок, если ты встал на эту дорогу, то не делай ни шага назад. И эти два года иди только вперед. Иначе будет еще хуже. Тебе тяжело будет. Будет самая грязная и тяжелая работа, не будет свиданий с родными, не будет увольнительных. Это в их власти, тут никто тебе
не поможет. Ты только стой в своей вере.

Я вышел радостный. Бог мне ответил. ?Стой, в вере и Я тебе помогу?.

За эти два года я многое перетерпел.

Особый отдел каждую ночь мне устраивал подъем в два часа ночи.
Несколько часов беседы. Потом приводили в роту, заводили в умывальную комнату, там собирали группу солдат, которые проводили со мной особую беседу.

- Ну что, богомол, где твой Бог? Ты хочешь доказать нам, что есть твой Бог?

Я никого не переубеждал, ничего не доказывал.

- Ну что, проверим, защитит ли тебя твой Бог?

Они начинали меня избивать. Били, пока я стоял. Когда падал, били ногами. Я заливался кровью. Когда терял сознание, меня бросали в корыто, где солдаты мыли ноги, обливали водой, потом за руки-ноги тащили в сушилку. Если не было сил подняться . там и лежал до утра. Потом на работу. Если
стоял еще на ногах, то заставляли работать . драить туалет, делать уборку в казарме.

Иногда я настолько обессиливал, что в слабости своей просил Господа:
- Господи, забери меня отсюда.

За полтора месяца я был так избит, что не мог есть, только пил чай.
У меня не останавливалась кровь из носа. Я молил:

- Боже, помоги, выведи меня отсюда.

Однажды зимой вышел на физзарядку в 6 часов утра, наклонился, и кровь так хлынула, что я не смог подняться. Только тогда меня направили в санчасть, в окружной Московский госпиталь г.Подольска.
Я был сильно избит, но этот факт никого не интересовал. Никто меня не спрашивал, за что или кто меня так избил. Врачи тоже были офицеры, все знали, что я христианин. У меня шла кровь из носа. Если надо было подняться, я брал полотенце, зажимал нос, чтобы не заливать кровью
постель, подходил к умывальнику. Кровь лилась постоянно, я дошел до такого физического истощения, что уже не мог подниматься. Мне поставили дуги у кровати, ставили капельницы, вливали в меня литрами лекарства,но кровь из носа продолжала течь. Если зажимал нос . она текла в рот.

Потом перестали слушаться ноги, и я уже не мог ими даже шевелить.
Спустя некоторое время я перестал двигаться, и просто лежал.

Пришло осознание, что это мои последние дни жизни на земле.

Попросил медсестру, чтобы она меня повернула меня на бок и дала бумагу и ручку. Я написал прощальное письмо домой, но не матери и отцу, а сестре. Слезы капали, я прощался со всеми. Написал: ?Прощайте, я умираю?. Адрес написать уже не было сил. Попросил медсестру, она подписала конверт и отправила письмо.

Прошла, наверное, еще неделя. Я просто лежал и смотрел в окно.
Силы оставляли меня. Какой день был, я не знал, просто наблюдал в окно, как всходило солнце, и как потом наступал закат.

Уходя в армию, я получил пророчество и потому ожидал его исполнения. Бога просил, но, глядя на свою немощь, осознавал, что пророчество уже не выполнится. Это было по моему понятию, но я не знал, что определил Бог. Даже врачи уже видели, что я не жилец, они вливали в меня литрами препараты, но кровь проcто вытекала из меня. Вместе с нею угасала и моя жизнь.
- Господи, где те обетования, которые Ты дал мне?

Моя жизнь, я чувствовал, была на исходе.

Но в определенный момент я осознал, что хочу хотя бы один единственный раз побывать дома, войти в церковь, склониться в молитве, сказать: ?Слава Тебе, Бог?.

- Господи, дай мне попасть туда.

Лежа в кровати, я наблюдал отрешенно, как наступило утро, как взошло солнце. И в этот самый момент во мне родилось острое желание выйти на улицу, посмотреть на мир Божий. Только вот чувство было такое, будто я уже отхожу. И вдруг, откуда-то, пришла уверенность:

- Ведь ты можешь встать. Так чего ты лежишь?

Но плоть диктовала другое:
- А как же я встану? Ведь ноги не шевелятся.
Вот если бы ноги мои могли шевелиться. Откуда пришла воля . не знаю, но я увидел, что могу шевелить пальцами на одной ноге, потом на другой.
Я попробовал двигать ногами, они стали меня слушаться.
Тогда я взял полотенце, зажал нос, взялся за дуги, опустил ноги с кровати.
И когда я отпустил полотенце, увидел, что кровь не пошла из носа.
Я своими руками отключил системы, встал на ноги, подошел к умывальнику..

За мной наблюдали лежащие в палате, такие же прикованные к кроватям, как и я. Я посмотрел на себя. И сам себя не узнал. Давно небритый, осунувшийся.
Прошелся по палате. Решил выйти в коридор. Медсестры в ужасе бросились ко мне и стали звать врачей. Врачи поняли, что это мое предсмертное состояние, что нахожусь в горячке. Они тихо взяли меня на руки и понесли в палату.Положили на койку, стали подключать мониторы, следить за показаниями. Я и сам не понимал, что происходит, хотя осознавал, что со мной что-то не так. Что-то во мне изменилось. Кровь почему-то впервые не лилась, да и мое состояние было иным. Я не понимал, что со мной происходит, но я сказал, что у меня было большое желание и побуждение встать. Врачи не отходили от меня.

Я спросил:

. Какой сегодня день?
- Воскресенье,- был ответ, Пасха.

Тогда я понял, что как раз неделю назад я написал письмо.
За это время оно дошло до родителей и сейчас, в воскресенье, церковь молится за мое исцеление.

По молитве верующих, за тысячи километров от Украины, Господь меня исцелил.

Меня выписали из госпиталя, и я продолжил службу в части,
как и все солдаты.

Ночных подъемов уже не было. Только особый отдел не отставал от меня, пытаясь перевоспитать, убедить отказаться от Бога и принять присягу.

Но когда Господь меня поднял на ноги, мне уже легче было перенести дальнейшие трудности.

Отношения офицеров ко мне стало иным, Господь изменил их, изменил их отношение ко мне.
Я всегда помнил слова генерала о том, что надо стоять до конца, если шаг назад . будет хуже. Офицеры видели, что я выстоял, они увидели во мне основу жизни. Веру. Как не перевоспитывай, не избивай, я буду стоять твердо. Эта вера . как дом на твердом основании.

Нашей твердостью прославляется Господь.

Если сравнивать те времена и нынешние, могу сказать, что раньше было легче . или вера или к стенке.

Был выбор, или отречься или, одно только мгновение, и, во славу Господа, принять смерть. Сейчас сложнее, ведь нет такого бескомпромиссного выбора. Предлагается много соблазнов.

Противника не видно, он принял вид Ангела света. Предлагает, что и это можно и другое, и ничего страшного в том, что ты будешь в такой компании, позволишь себе расслабиться, а потом пойдешь в церковь. Вкладывается в сознание, что это можно.

И теряется вера, теряется святость.

Красиво поется: ?Христианин, неси огонь?. Но, как же сложно нести этот Свет. Свет христианина.

Светлана