Мы часто молимся именно таким образом, просто и без лишних размышлений говорим: «Господи дай мне терпение!», или «Господь наполни мое сердце любовью!», ну и еще «Научи меня Отче смирению».
Молимся и предполагаем, что терпение упадет на голову как снег в январе. Проснулся, а он уже лежит, и я уже такой терпеливый, дальше просто некуда, просто переполняет меня желание терпеть и безропотно сносить все беды житейские, неурядицы и людей мне их приносящих. Таким же образом надеемся стать необычайно добрыми и любящими, так просто, словно по взмаху волшебной палочки. А уж про смирение вообще не стоит переживать, помолился и все. С завтрашнего дня, смиреннее тебя может быть только Моисей, который назван самым кротчайшим человеком на земле. Ударят меня, я тотчас подставлю другую щеку, подрежет водитель на дороге, а мы ему «Благослови тебя Господь, возлюбленный нами человек!», жена упрекнет, а мы смиренно склонив голову произнесем «Буду молиться за тебя дорогая».
Нам кажется, все будет именно так. Легко, просто, без особых переживаний. Но как оказывается в последствии, все не так просто. И даже больше, все не так как нам хотелось бы. Молился о терпении, а тут эти соседи неверующие достали уже, пошел и сказал в гневе все что о них думаю. Вчера просил любви. А сегодня стою, бессильно опустив руки, и спрашиваю сам себя, ну как можно любить такого бессовестного человека, как продавщицу обманувшую меня. Смирения просил, так не дает Господь почему то. Вот опять сказал нехорошее слово на нахального водителя, потрепавшего мне нервы в дорожном путешествии.
И вот тогда нам все кажется удручающе непонятным. Почему так? – спрашиваем мы. Или не слышит Господь наших молитв. Не верю, не может такого быть чтобы не слышал. Или не хочет отвечать. И такую мысль не могу принять, потому что Он Добр и на молитвы детей своих отвечает, и уж тем более на такие благочестивые нужны как наши, нужда в терпении смирении и любви, что может быть Ему угоднее. Так что же, может это мы, что-то делаем не так. И вот здесь признаю, может. Все так, быть может, потому что молимся мы в простоте нашего христианского сердца, особо не размышляя и не задумываясь над сказанным, хотя вот поразмышлять, может быть очень даже нужно и полезно.
Вот так вот, как мы, молился мой хороший друг. Молился он, находясь в тюрьме, в которой, Господь благоволил открыть ему истину. Это чудо, он уверовал без людей, просто читая Писание. И вот самостоятельно, других верующих в тюрьме не было, возрастая духовно, в один из обычных тюремных дней, мой товарищ перед сном, преклонил колени и помолился. Так же как и мы с вами сказал:
- Господи дай мне терпения.
Ну нужно человеку терпения, чтобы по-христиански смиренно сносить несправедливости и беззакония тюремной жизни. Помолился и заснул, улыбаясь и радуясь тому что проснется завтра утром, а терпение уже тут как тут, готово, еще тепленькое, греет душу его ищущую праведности в не очень уж подходящем для святости месте. Думает, открою поутру глаза выйду из барака, а вокруг, милые лица, собратьев по заключению, и вспомню, как раньше хотелось мне их прибить на месте, ну или ударить или слово гневное сказать, только усмехнусь добродушно. Сегодня обнять всех захочется. Сказать ах ребятушки вы мои, до чего же люблю я вас. Утешается надеждами прекрасными и засыпает.
А поутру сообщают ему, что в лагерь привезли человека верующего. Вот так чудо. То он один был одинехонек, а теперь. Теперь жизнь духовная разгорится пламенем неугасимым в общении с братом долгожданным. Побежал он к нему на встречу, заключил в объятия. Пригласил разделить с ним житие тюремное. Здесь нужно сказать, что товарищ мой, был очень крутого нрава. Шапки только соболиные носил, и пил только шампанское. Это еще в мирской жизни. А в жизни христианской ограничился тем, что отгородил себе комнату в барке с помощью кроватей, и никому не разрешал на них ложиться, дабы не нарушить его мирное и спокойное расположение духа и не потревожить мыслей о словах Писания, регулярно им читаемого.
Но здесь. Когда брат по вере явился. Не раздумывая, он предложил ему одну из кроватей рядом с собой стоящих. Думал, будет жить поживать да благочестия наживать общаясь с добрым человеком на темы святые.
Но не получилось, так как виделось ему. Потому что не святым и не праведным оказался новый сосед его. Сатана – вот прозвище, которое ему дали в двенадцати тюрьмах, где он побывал до встречи с другом моим. И всякий раз из тюрьмы в тюрьму его переводили по причине крайне злостного и жесткого поведение. Там зарезал одного, там избил до полусмерти, там пришиб предметом тяжелым. Оказалось, змею пригрел у себя на груди, уголья огненные сам себе за шиворот засыпал. И пошло все не так, кувырком покатилось. Сатана этот очень уж буйный оказался, полный псих, и резать друга моего неоднократно пытался, и бить и кричал как припадочный, и в истерики вдавался. И не знал он, что делать ему и как от этого негодного человека избавиться. Ну точно Сатана, и не жизнь у него началась а ад сущий.
- Бить его нельзя, я же верующий, - размышляет он. Попросить, чтоб другие с ним расправились, тоже не по-христиански получается. Пришлось терпеть. Терпел он восемь долгих месяцев, пока не перевели Сатану этого в облике человеческом в другую тюрьму, за очередные сумасшедшие выходки, нарушающие порядок тюремных законов. И тогда вздохнул мой друг облегченно, и тотчас вспомнилась ему молитва его, которой молился он восемь месяцев и один день назад, говоря «Господи дай мне терпения».
- Вот Бог и дал, послал Сатану принимающего вид ангела света, чтобы пожил рядом со мной, пока Он будет учить меня терпению. И научил таки. И не только терпению, но и ответы на молитвы наши принимать, тоже научил.
Такой правильный вывод сделал мой хороший друг. А вы теперь подумайте, как и о чем будете молиться, и каких ответов на свои молитвы ждать.

Елисей Пронин