Виталик Чара.

". Слово Мое не бывает тщетно.".


После российских северных лагерей, это был санаторий. Хотя городок, в котором находился лагерь особого режима, был расположен в полупустыне. И летом жара доходила до пятидесяти с гаком, в тени,тем не менее жизнь здешняя мне понравилась. В зоне имелся вор в законе, человек с Кавказа, и рядом с ним команда блатных разной национальности. Это гарантировало твердый "порядок", т.к. все представители администрации были куплены или запуганы. Жизнь была спокойной и предсказуемой. Любой человек мог спокойно жить и иметь все блага, допустимые в условиях каторги. Свободно продавалось и передавалось с воли практически все: продукты, спиртное, наркотики, курево и даже женщины. Периодически приезжали представители блатного мира, которые свободно заходили на территорию лагпункта и общались с местным "блаткомитетом". Никто не мог безнаказанно обидеть другого или сделать, что-либо непотребное и приносящее вред коллективу. Назначенные смотрящими поддерживали надлежащий порядок. Периодически из общака выделялось мужикам курево, чай, анаша и все были довольны. Руководство лагерем имело соответствующую мзду и так же не возражало против устоявшегося статус кво.
Бараки, в которых мы жили, были разделены на камеры по шесть - восемь зеков в каждой. И, конечно же, камеры практически не закрывались, мы свободно перемещались по всей территории в любое время дня и ночи. Иногда нас запирали под замок, это означало приезд комиссии из столицы или прокурора по надзору. В такие дни население лагпукта усиленно изображало из себя заключенных примерного поведения. По распределению я попал в восьмой барак, в камеру номер шесть, где находились пятеро разновозрастных мужиков, живших не очень дружно. Каждый из них имел, какой либо побочный заработок, но жили они обособленно, и коллектив не сложился. Валерка, мастер по изготовлению выкидных ножей, был пьяница, он периодически напивался и устраивал дебоши. Его успокаивали, иногда били, но не сильно, а для науки. Были еще мастеровые, делавшие пистолеты . зажигалки и прочий ширпотреб, имевший спрос. Наша камера жила зажиточной жизнью. Как-то незаметно получилось, что я, будучи пассажиром залетным, т.е. приехавшим из России объединил обитателей камеры. И вскоре мы вечерами уже совместно ужинали, делясь припасами, и перед сном покуривали анашу или употребляли спиртное. Микроклимат в камере изменился, и это всем нравилось. Мы сдружились настолько, что когда братва, смотрящая за бараком, из четвертой камеры позвала меня переселиться к ним, я вежливо отклонил предложение.
Среди народонаселения нашего барака был один зек, отсидевший уже более двадцати годов по прозвищу "Чара". Он имел двойную фамилию: Чарашев . Арефьев и зеки сократили её до "Чара". Чара был знаменателен тем, что совершенно не употреблял спиртное, наркотики, не курил и даже занимался спортом. В его камере была целая библиотека книг разной тематики, которые он читал и любил беседовать на любые темы. Вдобавок ко всему, Чара был очень разговорчивый человек, с хорошо подвешенным языком и если он заходил в гости, то уходил не скоро и после его визита у братвы болели животы от смеха. Веселый и разговорчивый был хлопец, эрудированный и очень общительный.
Однажды я узнал, что у Чары есть Библия, он переписывался с верующими бабулями, и они прислали ему эту редкую книгу. Это был 1988 год и о Библии я знал лишь то, что в ней написано, когда будет конец света и что последним царем будет Мишка меченный. Так же я считал, что если прочитаю Библию, мне сразу откроются все тайны бытия и мироздания. Я стал просить у Витальки почитать Библию, но он не спешил давать её мне, т.к. дорожил этой книгой. И вот однажды вечером, когда мы после ужина дружно выкурили пару косяков анаши, в камеру зашел Чара и протянул мне Евангелие от Иоанна, сказав: " На, пока прочитай это". Мои сокамерники уже укладывались спать, а я залез на верхнюю койку, поближе к лампочке и открыл книгу. Не знаю, читали ли вы книги под анашей, но это трудное занятие. Каждое прочитанное слово вызывало десятки образов и мыслей. Короче говоря, прочитал эту тоненькую книжицу я только с рассветом. Представляю негодование особо праведных верующих; да как это можно! Евангелие и анаша, это непотребство! И я с ними совершенно согласен. Но в Библии написано, что Слово Божие подобно мечу обоюдоострому и проникает, разделяя до составов и мозгов. Так и случилось, чтение Слова не прошло бесследно. Меня вскоре перевели в другой лагерь, где я покаялся и стал верующим христианином. Слово Бога из маленькой книжицы выдавило из меня не только анашу, но и всю скверну, которой я жил.
Чару я встретил на свободе, где он стал служителем церкви и несет служение до сего дня, я кстати тоже. "Исследуйте Писания, ибо вы думаете найти в них жизнь вечную, а они свидетельствуют об Иисусе Христе"

Сергей Асташенко