Саша и Олег всегда очень радовались приезду дяди Коли. Тот приезжал из большого города в их маленькую деревеньку, всегда нагруженный разными подарками для племянников. В его приезд мальчики собирали всех своих друзей, просто соседских ребят, и во главе с дядей Колей отправлялись на рыбалку. С вечера заготавливали снасти, а уходили на огромный старый пруд вдалеке от деревни утром еще до рассвета. Домой возвращались, когда уже ночь зажигала на небе первые робкие звезды. Вдоволь нарыбачившись, мальчишки дружно собирались на обед возле костра. Дядя Коля варил уху в глубоком котелке, пек в золе картошку и весело улыбался, глядя, как детвора за обе щеки уплетает все это, улегшись на траве возле костра. Мальчишки больше всего любили такие минуты, ведь сейчас дядя Коля обязательно расскажет что-нибудь очень интересное о Боге, о христианах, о своей нелегкой жизни. Он великолепный рассказчик. Вот он отложил в сторону пустую миску из-под ухи, улегся на сочную траву и, счастливо вздохнув, заговорил:
- Красота у вас здесь! Люблю деревню, сам в ней рос. Счастливые вы, ребята!
- Дядя Коля, расскажи что-нибудь, - попросил Олег, заглядывая в карие улыбчивые глаза дяди.
- А что ж рассказать вам, ребята?
- Расскажи, как ты верующим стал. Этого ты еще не рассказывал, - умоляюще прошептал Саша.
- Расскажите, дядя Коля! Расскажите, - подхватили мальчишки.
- Ну что же, можно. Слушайте, коль интересно.
Тогда я был еще совсем мальчонкой, лет десяти. Только что окончилась война. Мы с сестренкой Зиночкой, мамой Саши и Олега, жили с мамой вот в такой же маленькой зеленой деревеньке. Отец наш погиб на войне, его я совсем не помню, мал еще был. Время было тогда очень трудное, сами знаете, небось книги читаете. Мама целыми днями работала в колхозе, не зная ни выходных, ни отпусков. Она ухаживала за телятами на колхозной ферме. Я как мог помогал ей и на работе, и дома. Зиночка тоже старалась. Дети тогда быстро взрослели, ничего не поделаешь. И вот в нашу деревню, в старенький домик на окраине, переехала из города большая семья. В городе тогда трудно прокормиться было, и люди ехали в деревни, поближе к земле. Глава семьи был очень грамотным и трудолюбивым. Работал он в нашем колхозе изо всех сил. Мужчин тогда мало было. А тем, которые остались живы после войны, приходилось работать за десятерых. Хотя всякие люди встречались. Жителям нашей деревеньки человек этот очень странным казался. Он никогда не сквернословил, не курил, от водки отказывался и разговаривал со всеми вежливо. Сначала посмеивались все над ним, потом уважать стали. Да и дети у него были дружные и во всем пример с отца брали. Часто в свободное от работы время они помогали чинить избы старушкам и вдовам, вскапывали им огороды. Интересно было то, что никто не просил их об этом, да и платы за труд они ни у кого не брали. Но самое главное - всем они о Боге рассказать старались. Рассказывали интересно, не как батюшка в церкви из соседнего села. Слушали их внимательно. Да только смущало наших деревенских жителей то, что они крестики не носили да на образа не молились. Хозяйка в этой семье тоже была добрая и отзывчивая. Как услышит, что кто-то заболел, спешит на помощь. Говорили, она медсестрой в городе работала, когда семья еще поменьше была. Больных она не только лекарством обеспечивала, но и молилась за них Богу просто и от всей души.
Вскоре в нашей деревеньке появилась группа верующих. Многие из вдов стали по воскресеньям ходить в дом к христианам и обращаться в молитвах к Богу. Только председателю колхоза это совсем не нравилось. Тогда и православные-то церкви закрывали. Вот и в соседнем селе старую церквушку в клуб превратили. А тут и вовсе что-то необычное появилось. Да и дурные языки от зависти стали на верующих всякие глупости наговаривать. Что где пропадет или скот какой сдохнет, на верующих вину сваливать стали. Мол, вера какая-то не русская, прикидываются добрыми, а сами вредят. Вот и стали наших христиан притеснять всячески. То в колхозе за работу плохое зерно вместо хорошего подсунут, то детей в школу не пускают. Пусть, мол, как все, будут, нечего другим головы туманить.
Я эту семью хорошо знал. Мама моя нас с Зиной каждое воскресенье к ним на собрание водила. Там мы стали понемногу узнавать о Боге, учились молиться. Летом мама сняла с шеи свой маленький серебряный крестик и приняла крещение в нашей речушке возле деревни. Это было первое крещение тогда, и участвовало в нем немного, человек пять всего. Но первым всегда труднее. Много потом насмешек переносила мать, но от веры своей не отрекалась. Помню, как после крещения она стала спокойной, радостной, и зажили мы тогда дружнее.
Осенью семью христиан вынудили уйти из колхоза и покинуть нашу деревню. Расставание было трогательным и очень тяжелым. В день их отъезда провели еще одно водное крещение. Не напрасно, знать, жили они у нас. Друзья наши возвращались в город, но обещали по возможности навещать и непременно за всех молиться. Нашему хромому конюху доверили вести собрания и оставили в его доме старую большую Библию. Так и продолжались наши христианские общения.
Зимой маме стало нездоровиться. Трудная работа подорвала ее и без того слабое здоровье. А по весне она умерла. Помню, как перед смертью она подозвала нас с Зиной к своей постели, благословила, поцеловала и сунула мне в руку помятый лист с адресом христиан.
- Отыщи их, сынок. Идите с Зиночкой туда. Они вас не оставят! А мне пора к Иисусу, устала я. Простите, детки, что не так!
Бледными губами мама наставляла нас не забывать Бога, молиться Ему и обязательно заботиться друг о друге. Мы, глотая слезы, слушали ее и, как во сне, расставались с ней здесь, на земле. Наша маленькая общинка похоронила маму на местном кладбище и утешала нас как могла.
Мама просила нас не забывать Бога, да как же мы могли иначе? Ведь кроме Него, у нас с Зиной теперь никого не осталось. Тою же весной мы отправились на поиски наших друзей. Уставшие, с разбитыми босыми ногами, мы добрели до города. Думали, что самое трудное уже позади, но глубоко ошиблись. На базарной площади, где мы остановились, чтобы перекусить, а заодно по адресу узнать дорогу к дому христиан, нас окружила ватага чумазых беспризорников. Они отобрали у нас наши скромные пожитки, а заодно и продукты, которые у нас были с собой из деревни. Заступиться за нас было некому, и мы, прижавшись друг к другу, отчаянно просили Бога о помощи, ведь в сумке с вещами лежала заветная бумага с адресом христиан. Беспризорники оставили нас без последней надежды. Делать было нечего, кроме как снова по пыльным, бесконечным дорогам возвращаться назад в деревню. При мысли об этом хотелось плакать, ведь мы несколько дней шли в город, ночуя где придется. Но тогда у нас была еда, а теперь совсем ничего. Помню, как я в отчаянии взмолился:
- Господи, соверши чудо, помоги нам найти наших христиан, иначе что с нами будет? Если Ты есть, помоги!
Да, тогда в мое сердце поползли страшные сомнения. И, слава Богу, что Господь все видел и понимал нас.
Уставшие и голодные, мы поплелись из города. На самой окраине Зина вдруг упала и больно подвернула ногу. Идти дальше она не могла. Я с надеждой постучал в ворота первого попавшегося дома. Объяснив хозяйке ситуацию, мы просили у нее помощи. Она лишь вынесла нам немного вареной картошки и закрыла дверь. Но и этому мы были рады. Слегка подкрепившись, мы с Зиной расположились на широкой лавочке возле какого-то домика и уснули. Через некоторое время нас разбудила женщина. Расспросив, в чем дело, она провела нас в свой домик. Оказалось, мы спали на лавке возле ее забора. Женщина сочувственно смотрела на нас полными слез глазами, слушая нашу историю. Мы рассказали ее во всех подробностях, начав с приезда христиан в деревню до смерти мамы и наконец встречи с ней, женщиной. Она нагрела в огромной кастрюле воды, искупала нас в широком жестяном корыте и, закутав в простыни, усадила за стол. Ужин был простым, но вкусным. Мы почувствовали себя в безопасности. Женщина дала нам возможность немного отдохнуть и насытиться, а потом заговорила:
- Дети, я знаю тех людей, к кому вы шли.
- Да? Как хорошо! Отведите нас к ним, тетя, - просили мы.
- Не могу, детки, они недавно уехали из нашего города. Настоящим христианам трудно приходится. Их гонят, и они переезжают с места на место. Но, видно, так угодно Господу, ведь благодаря им люди в самых разных местах приходят к Богу. Вот и я одна из них. Христиане ваши жили здесь неподалеку. Много людей собирались в их домике. И я приняла Господа в свое сердце и приняла крещение вместе с многими другими соседями.
Мы смотрели на нее печальными глазами. Значит, нам никогда уже не попасть к нашим друзьям. Но женщина продолжала:
- Оставайтесь у меня, детки! Сам Господь по вашим молитвам привел вас ко мне. Я все равно живу одна. Война отняла моих близких. Вместе нам будет веселее!
Женщина смахнула худенькой рукой набежавшие слезы, а мы были счастливы ей во всем довериться.
Только через время, когда я подрос, я до конца осознал, как чудесно вел нас с Зиной Господь! Через год мы звали женщину, приютившую нас, мамой, и она того заслужила. Она подарила нам всю любовь своего одинокого сердца и то же получила взамен. Вместе с нашей новой мамой мы посещали христианские служения, читали Библию и молились. Бог неустанно помогал нам во всем, и мы были Ему очень благодарны. Когда мы выросли, Зина вышла замуж за искреннего христианина и уехала жить сюда, в эту деревеньку. А я остался с мамой в городе. Так и прожила она в моей семье до самой смерти. Так что обе мамы ждут нас, и мы обязательно к ним придем в свое время. Правда, ребята?
...Задорно потрескивал костер, квакали в пруду веселые лягушки, а ребята в молчании еще долго смотрели на дядю Колю. Вернувшись домой, Саша и Олег долго и внимательно рассматривали пожелтевшие фотографии своей городской бабушки, которую так плохо помнили живой. И, наверное, неспроста они стали так прилежно слушаться маму, ведь она была той самой Зиночкой, которая так много пережила в своей жизни.

Елена Чепилка