Был конец октября. По лесной тропинке, усеянной пестрой осенней листвой, бодро шагал мальчик лет двенадцати. В руке он нес школьную сумку и весе­ло насвистывал какую-то мелодию. Где-то невдалеке стре­котала болтливая сорока, от которой в лесу не может ускользнуть ни одна новость. По веткам деревьев пробегал холодный, неприятный ветер, срывая на ходу то шишку, то последний осиротелый лист и небрежно бросал их на землю. Не оставил он без внимания и мальчика, шагавшего по тропинке, и своим холодным дыханием, кажется, хотел заморозить его, хватая то за пальцы, то за уши, то за нос. В воздухе пахло снегом.
Антон — так звали этого щупленького сероглазого маль­чика — шел в школу. Он учился в пятом классе. Жили они с матерью в маленькой комнате низенького барака, на берегу реки. Здесь стояло всего два барака. В одном жили люди, работающие на сплаве леса, в другом размещалась небольшая столовая и склад для инвентаря. Детей здесь больше не было, и Антону приходилось одному ходить в школу в соседний поселок. Каждый день он должен был преодолевать шестики­лометровый путь до школы и такое же расстояние обратно.
Дорога в школу, собственно не дорога, а всего лишь тро­пинка, шла вдоль речки, потом через лес и, наконец, по­вернув вправо, через поле вела к деревне. Антон учился во вторую смену. Днем идти в школу было хорошо, а вот ве­чером возвращаться в темноте домой — страшновато, но другого выхода не было.
Уходя в школу, Антон всегда молился Богу вместе с ма­мой. Они просили охраны на путь и защиты от всякого зла и греха. А вечером, когда Антон возвращался домой, мама стояла у окна и ждала его, неизменно молясь Богу.
Когда Антон шел по берегу реки, а это было совсем недалеко от дома, он закладывал в рот два пальца и громко свистел. Мама, услышав этот свист, знала, что сын уже близко и скоро придет домой.
Так было каждый день.
Сегодня во время занятий в классе резко потемнело. В считанные минуты все небо затянулось черными низкими тучами и повалил снег. Это был первый снег.
— Настоящий снегопад! — сказал учитель, глядя в окно.
Дети тоже смотрели в окна, восхищаясь крупными бело­снежными хлопьями, что беспорядочно кружили в воздухе.
Прошло несколько уроков, а снег все не прекращался. Крыши домов, кусты и деревья оказались под огромными белыми шапками. За короткое время все вокруг преобрази­лось до неузнаваемости.
Когда закончились уроки, на улице совсем стемнело. Ученики веселой гурьбой высыпали во двор, в один момент прервав торжественную тишину. Двор наполнился писком, визгом и веселым смехом. Мальчики с азартом лепили снеж­ки и отчаянно бросали их друг в друга.
И только Антону было невесело. Ему предстояла дале­кая дорога. "От моей тропинки не осталось и следа",— ра­стерянно думал он, глядя вдаль. Увидев его нерешитель­ность, Алла Алексеевна, классный руководитель, подума­ла: "Бедный мальчик! Как он пойдет в такую темень? И одет он еще по-осеннему. Может, пригласить его к себе? Но тогда мать будет всю ночь переживать..."
Ее размышления прервал звонкий голос Петра, школь­ного друга Антона:
— Как ты пойдешь домой?
— Не знаю.
— Снегу по колено навалило, а ты в ботинках!
— В том-то и беда,— грустно отозвался Антон. — Доро­гу занесло, и идти придется наугад...
— Да... — невесело протянул Петя и вдруг оживился: — Слушай, Антон, пошли к нам, возьмешь мои лыжи, на них легче будет добраться.
— Ого! Аж на тот конец деревни идти? — удивленно и в то же время печально спросил Антон.
— Ну, как хочешь, — отступил Петя. — Просто я думаю, что на лыжах будет лучше.
— Ну хорошо, пошли! — решился Антон.
Мальчики направились в другой конец деревни. Возле Петиного дома Антон надел предложенные ему лыжи, взял лыж­ные палки, свою сумку и, не задерживаясь, отправился в путь.
— Счастливо! — крикнул вдогонку Петя и, легко взбе­жав на широкое крыльцо, принялся обметать прилипший к ногам снег.
Через мгновение он забежал в теплый уютный дом, где его ожидал горячий ужин, Антон же голодный отправился в нелегкий путь.
На следующий день на улице все искрилось — то солнце играло на снегу разноцветными бликами. По всей деревне то тут, то там раздавался ребячий смех. Дети играли в снежки, катались на санках, лепили снежных баб, а некоторые, об­валявшись в снегу, сами были похожи на снеговиков.
Классы в то утро наполнились краснощекими, взъеро­шенными учениками. Все они радовались снегу, и даже зво­нок на урок с трудом утихомирил их. Все сели за парты, и только место Антона осталось незанятым. Он в школу не пришел...
Чтобы сократить путь, Антон решил от Петиного дома не возвращаться к школе, а идти напрямик, через поле — к речке. За деревней он остановился. Все вокруг было пугающе неузнаваемым. Белоснежный простор сливался с тем­нотой ночи, под ногами — сплошная белизна. Прикинув, в какую сторону идти, чтобы выйти на берег речки, Антон заскользил по мягкому покрывалу. Вскоре он понял, что доб­раться домой, хоть и на лыжах, будет непросто. Мокрый снег налипал на лыжи, и Антон продвигался очень медленно. При­том снега было так много, что мальчик то и дело проваливался в него и падал, наезжая то на кочку, то на камень.
Школьная сумка сильно мешала Антону. Когда он падал, она отлетала куда-то в сторону и ему приходилось доставать ее из глубокого снега голыми руками. Скоро манжеты на рукавах промокли и покрылись твердой корочкой льда. Антону казалось, что они превратились в наждак, и теперь больно терли руки.
Антону сильно хотелось есть. Он открыл портфель, в на­дежде, что в нем завалялась горбушка хлеба, но там ничего съедобного не оказалось. Выбившись из сил, он вспомнил о маме и о Боге, Которому всегда доверял свой путь. Слезы навернулись на глаза, и Антон стал молиться:
— Помоги мне, Господи, не заблудиться. Дай мне силы дойти домой!
Весь заснеженный, замерзший и усталый, Антон с тру­дом пробирался вперед. И вдруг невдалеке он увидел знако­мый стог сена.
"Значит, я иду правильно",— обрадовался он и тут же почувствовал прилив сил. Ему сильно захотелось пить, и он с жадностью стал есть снег. Затем он огляделся и ему показалось, что позади него движется что-то темное.
"Кто-то идет,— понял Антон. — Кто же это — зверь или человек?" Какое-то безразличие овладело им, и он даже не испугался.
Антон сильно устал, ему хотелось спать. Он уже остано­вился, чтобы хоть на несколько минут присесть, но тут же вспомнил рассказ лесорубов, что в такие моменты нельзя садиться, поэтому что обязательно уснешь, а спящий чело­век быстро остывает и может замерзнуть навсегда.
Повинуясь какому-то внутреннему голосу, Антон собрал последние силы и двинулся дальше.
Внезапный озноб охватил его уставшее тело. Зубы гром­ко стучали, он не мог справиться с сильной дрожью.
Вдруг позади него раздался чей-то голос:
— Эй, кто там? Антон повернулся.
— О, дядя Роберт! — узнал он своего соседа.
— Антон? Ты из школы? — тревожно спросил мужчина.
— Да, — приглушенно ответил мальчик.
— Да ты, дружок, совсем замерз! — подошел к нему дядя Роберт и взял из его рук сумку и палки. — Ты и без рука­виц, что ли? Ой, беда! Снимай скорее лыжи, клади на плечи и иди за мной по моему следу!
Теперь Антон перестал следить за направлением, стара­ясь не отставать от дяди Роберта. Идти было трудно, но зато изнутри по всему телу стало разливаться тепло.
Вскоре они вышли на берег реки.
— Отсюда уже и до дома недалеко! — радостно заметил дядя Роберт.
Теперь они шли рядом. Шли молча. Разговаривать не было ни сил, ни желания. Антон начал понемногу отставать, а дядя Роберт от усталости даже не заметил этого.
Вдруг ноги Антона куда-то провалились и он с головой ушел под снег. К счастью, лыжи, которые он нес в руках, задержались на поверхности, и Антон повис на них. Вдоль речки были вырыты глубокие ямы под столбы для освеще­ния, и их полностью занесло снегом. Днем их можно было бы заметить, а ночью — ничего не видно. В одну из этих ям и провалился Антон.
В первые минуты Антон не мог сообразить, что с ним произошло и куда он попал. Лицо было облеплено снегом, под ногами не было твердой опоры. Он крепко вцепился в лыжи, которые оставались еще неподвижными.
— Антон! Анто-о-он! — услышал он как будто вдалеке тревожный голос дяди Роберта.
От испуга Антон не мог вымолвить ни слова. Стоило ему хоть немного пошевелиться, он еще глубже уходил в снег.
"Господи! Спаси меня, я погибаю!" — мысленно взмо­лился мальчик.
И тут прямо над головой раздался голос:
— Антон, держись крепче!
В следующее мгновение сильные руки дяди Роберта выдернули мальчика из ямы. Заботливо отряхнув с него снег, дядя Роберт подхватил лыжи, взял Антона за руку и уже не отпускал, пока не довел до самого дома.
Постучав палкой в дверь, дядя Роберт зычно крикнул:
— Анна! Выручай сына! Он совсем замерз, еле довел домой.
— Спасибо, Роберт Исакович! — выскочила на порог мама и повела Антона в дом.
Он не мог сам раздеться. Мама, поспешно расстегивая пуговицы, приговаривала:
— Ничего, сыночек, сейчас согреешься. Теперь ты уже дома, слава Богу! Господь не дал замерзнуть в дороге. Я сейчас тебя горяченьким чаем с малиной напою.
Она сняла с него заснеженное пальто и ботинки, стянула промокший костюм. Потом вышла на крыльцо, набрала сне­га и стала растирать им Антону руки и ноги. Благодаря ее стараниям, Антон быстро согрелся и заснул.
Ночью у него поднялась высокая температура. Ртутный стол­бик на термометре угрожающе приближался к цифре сорок. Мама не отходила от сына, прикладывая холодные компрессы.
Антон бредил. Он подскакивал, махал руками, будто ба­рахтался в снегу, и кричал:
— Петя! Петя! Дай мне варежки!
— Тише, сынок, тише, — успокаивала его мама. Но Антон не узнавал ее.
— Привяжи мне портфель на спину! — упрашивал он кого-то. — Пустите меня в дом, я замерзаю. Дядя Роберт, не оставляй меня одного!
У Антона двустороннее воспаление легких. Мама много молилась о нем Богу. От высокой температуры он часто бредил, и мама поняла, какие трудности он перенес за несколько часов блуждания по снежной пустыне.
Через три дня кризис миновал, и Антон медленно начал поправляться. Похудевший, он тихо лежал в кровати, а мама днем и ночью хлопотала возле него. Когда ему стало лучше, он разговорился:
— Мама, мне до сих пор обидно, что Петя не пригласил меня к себе домой... Он отпустил меня в ночь одного, да еще и голодного. Если бы я переночевал у них, я не заболел бы так сильно...
— Может быть, — ответила мама и, отложив вязание, с любовью посмотрела на сына. — И все же ты не забывай, что он один увидел твое затруднение и предложил свою помощь.
Помолчав немного, она добавила:
— Конечно, делать добро нас учит Дух Святой. А Петя никогда не читал Евангелие и не знает, что всякое доброе дело нужно делать до конца.
— Обо мне кто-нибудь из школы спрашивал? — пере­бил ее Антон.
— Нет.
— Забыли, наверно, — грустно произнес Антон, теребя уголок подушки.
Невеселый вид Антона печалил маму, и она стала пояс­нять ему, что жизнь на земле довольно сурова и чтобы пра­вильно прожить, надо связать свою судьбу с Богом.
— Мы, люди, способны заботиться только о себе, и в пер­вую очередь думаем лишь о себе, чтобы нам было хорошо. А когда Христос делает нас новыми людьми, Он учит нас не только о себе заботиться, но и о других. Правильно по­ступать с ближними может научить только Господь. Ты возьми себе из этого урок — если делаешь что доброе, то доводи дело до конца.
— Как это до конца? — спросил Антон.
— Вот как дядя Роберт. Он взял тебя за руку и прямо в дом привел. Вот это до конца.
— Мама, а мог Иисус остановить снегопад, чтобы я не мучился в тот вечер?
— Мог, — спокойно ответила мама.
— А почему же Он не сделал этого?
— Бог силен избавить нас от всех трудностей, но тогда мы ничему доброму не научимся,— ответила мама. — Иисус Христос — мудрый учитель. Он знает, что научиться уповать на Бога мы можем только в трудностях. Вот и тебя Он хотел научить этому. Когда тебе было страшно, когда ты выбивался из сил, ты молился и ждал помощи от Господа. Он ответил тебе, и твоя вера и надежда на Бога укрепились. Точно так и прощать мы учимся, когда с нами поступают несправедливо. Сострадать другим тоже можно научиться в таких трудностях, какие тебя в этот раз постигли.
— Да, я теперь знаю, что всем, кому далеко идти или ехать, нужно дать в дорогу поесть, а зимой варежки пред­ложить...
— Хорошо, что ты это понял. Не забывай только так по­ступать. — Улыбка скользнула по лицу матери. — Божьи уроки намного важнее школьных занятий, и к ним надо се­рьезно относиться и не забывать их.
Антон молчал, наблюдая, как мелькают в маминых руках спицы. А мама продолжала:
— Учись, сынок, замечать самое малое добро и быть бла­годарным. Когда увидишь Петю, поблагодари его за лыжи, за то, что он предложил тебе свою помощь, и не укоряй его ни в чем.
И Господа тоже не забывай благодарить, ведь это Он по­слал дядю Роберта, чтобы ты не замерз в дороге.
— А долго мне еще лежать? — нетерпеливо спросил Антон.
— Теперь уже недолго. Может, на следующей неделе пой­дешь в школу.